Странствия убийцы [издание 2010 г.] - Хобб Робин (книги серии онлайн .TXT) 📗

Девушка-на-драконе подскочила, крылья ее раскрылись и уверенно подняли ее в воздух. Шут сидел у нее за спиной. Он вскинул руку в прощальном жесте, потом быстро обхватил наездницу за талию. Остальные последовали за его драконом, издавая оглушительные крики, которые чем-то напомнили мне лай идущих по следу собак, хотя скорее это было похоже на пронзительный птичий грай. Даже крылатый кабан неуклюже взлетел в воздух. Биение драконьих крыльев было таким громким, что я закрыл руками уши, а Ночной Волк прижался к земле рядом со мной. Деревья закачались от ветра, поднятого стаей драконов, дождем посыпались сухие и зеленые ветви. Некоторое время небо было наполнено существами, похожими на драгоценные камни, — зелеными, красными, синими и желтыми. Когда тени их проходили надо мной, я окунался в мгновение темноты, но глаза мои были открыты и смотрели, как последним поднимается дракон Риалдера и уходит в небо, вслед за этой огромной стаей. Вскоре кроны деревьев скрыли их от меня. Крики смолкли вдали.

— Твои драконы летят, Верити, — сказал я, обращаясь к человеку, которого знал когда-то. — Элдерлинги поднялись на защиту Бакка. Как ты и предсказывал.

Глава 40

РЕГАЛ

Изменяющий приходит, чтобы изменить все.

После отлета драконов наступила полная тишина. Безмолвие нарушал только шорох падающих на лесную подстилку листьев. Ни одна лягушка не квакала, ни одна птица не пела. Улетая, драконы наделали прорех в пологе леса. Свет струился на землю, которая погрузилась в лесной сумрак задолго до моего рождения. Деревья были вырваны с корнем или срезаны, огромные стволы втоптаны в перегной. Чешуйчатые плечи содрали кору с древних зеленых исполинов, обнажив древесину под ней. Вспоротая земля, поваленные деревья и затоптанные травы отдавали свои свежие запахи теплому дню. Я стоял среди всего этого разрушения рядом с Ночным Волком и медленно оглядывался. Потом мы отправились искать воду.

Наш путь лежал через лагерь. Это было странное поле битвы. Повсюду валялось разбросанное оружие, шлемы, разломанные палатки — и ничего больше. Сохранились только тела тех солдат, которых убили мы с Ночным Волком. Драконов не интересовало мертвое мясо: они питались жизнью.

Я нашел ручей, приник к нему и пил так долго, словно жажда моя была неутолима. Ночной Волк тоже лакал, потом рухнул на холодную траву у ручья и принялся медленно и осторожно зализывать рану на передней лапе. Кожа была рассечена, и он прижимал язык к разрезу, тщательно очищая его. Рана заживет, и останется полоска темной безволосой кожи.

Всего-навсего еще один шрам, отогнал волк мою мысль. Что будем делать?

Я осторожно снимал рубашку. Кровь засохла, и ткань прилипла к ранам. Я сжал зубы и стащил рубашку рывком. Потом нагнулся над ручьем, чтобы промыть раны. Еще несколько шрамов, мрачно сказал я себе.

Что мы сейчас будем делать? Спать.

Единственное, что соблазняет больше, чем еда.

— У меня нет сил убивать, — сказал я ему.

Какой смысл убивать людей? Столько работы и никакой еды в результате!

Я устало поднялся на ноги.

— Пойдем посмотрим, что в палатках. Мне нужно перевязать раны. Может быть, там найдется и еда.

Я оставил мою старую рубашку там, где она упала. Найду себе другую. Сейчас даже она казалась мне непосильной ношей. Я бы бросил и меч Верити, если бы уже не вложил его в ножны. Вынимать его снова было трудно. Я вдруг понял, что слишком устал даже для этого.

Палатки были растоптаны во время драконьей охоты. Одна упала на костер и тлела. Я оттащил ее в сторону и потушил. Потом мы с волком начали тщательно отбирать то, что пригодится в пути. Его нос быстро обнаружил съестные припасы. Там нашлось немного вяленого мяса, но в основном это был хлеб. Мы были чересчур голодны, чтобы привередничать. Я так долго вообще не ел хлеба, что этот показался мне исключительно вкусным. Я даже нашел мех с вином, но, сделав глоток, решил, что лучше промою им раны. Я перевязал их коричневым батистом рубашки одного из солдат. После обработки ран у меня осталось немного вина, и я снова попробовал его. Я попытался убедить Ночного Волка позволить мне промыть и его раны, но он отказался, сообщив, что они и без того сильно болят.

Меня тянуло в сон, но я заставил себя встать на ноги, нашел подходящую сумку и вытряхнул из нее все ненужное. Потом скатал два одеяла, крепко связал их и нашел коричневый с золотом плащ, в который можно было бы заворачиваться в холодные вечера. Я взял несколько буханок хлеба и тоже сложил их в сумку.

Что ты делаешь? — Ночной Волк дремал, почти спал.

Я не хочу проводить эту ночь здесь. Поэтому я собираю все, что потребуется для нашего путешествия.

Путешествия? Куда мы идем?

Некоторое время я стоял неподвижно. В Бакк, к Молли? Нет. Никогда. В Джампи? Зачем? Зачем снова идти по этой бесконечной тяжелой черной дороге? Я не нашел для этого никакой причины.

Во всяком случае, я не хочу спать здесь. По-моему, нам лучше как можно дальше уйти от этой колонны, прежде чем лечь отдыхать.

Очень хорошо. Потом: Что это?

Мы замерли там, где стояли, насторожив все свои чувства.

— Пойдем и узнаем, — тихо предложил я.

День уже клонился к вечеру, и тени под деревьями становились все глубже. Мы слышали звук, который казался чужим среди кваканья лягушек, жужжания насекомых и затихающих песен дневных птиц. Он шел с места битвы.

Мы нашли Уилла. Он полз к колонне. Вернее, он пытался ползти. Когда мы увидели его, он был неподвижен. Одна его нога была оторвана. Кость торчала из разорванной плоти. Он затянул вокруг обрубка штанину, но сделал это недостаточно хорошо. Кровь не останавливалась. Ночной Волк обнажил зубы, когда я нагнулся, чтобы прикоснуться к нему. Он был еще жив, но быстро угасал. Регал должен был знать, что Уилл еще жив, но он никого не послал за ним. Даже ради соблюдения приличий он не удосужился с уважением отнестись к человеку, который служил ему так долго.

Я сильнее затянул повязку. Потом я приподнял его голову и влил ему в рот воды.

Зачем это? — спросил Ночной Волк. Мы ненавидим его, и он почти мертв. Так дай ему умереть.

Не сейчас. Еще не сейчас.

— Уилл! Ты меня слышишь, Уилл?

Единственным знаком, что он услышал меня, было учащение его дыхания. Я дал ему еще воды. Несколько капель попало ему в горло, он закашлялся и сделал глоток. Он глубоко вдохнул, потом резко выдохнул.

Я раскрылся и вобрал в себя Силу.

Брат мой, оставь это. Дай ему умереть. Это дело стервятников — клевать падаль.

— Я не за Уиллом охочусь, Ночной Волк. Это, возможно, мой последний шанс добраться до Регала. Я собираюсь использовать его.

Он ничего не ответил и лег на землю рядом со мной. Он смотрел, как я вбираю в себя Силу. Сколько ее нужно, чтобы убить? Смогу ли я собрать достаточно?

Уилл был так слаб, что я почти стыдился самого себя. Я пробил его защиту с той же легкостью, с какой мог бы развести руки больного ребенка. Дело было не только в боли и потере крови. Дело было в смерти Барла, которая последовала за смертью Каррода. И в шоке от предательства Регала. Его преданность Регалу была впечатана в него Силой. Он не мог понять, что у Регала никогда не было настоящей связи с ним. Уиллу было стыдно, что я вижу это.

Убей меня, бастард. Я все равно умираю.

Дело не в тебе, Уилл. И никогда не было в тебе. Сейчас я ясно видел это.

Я копался в нем, как будто пытался нащупать в ране наконечник стрелы. Он слабо сопротивлялся, но я не обращал на это внимания. Я перебирал его воспоминания, но нашел мало полезного. Да, у Регала были круги магов, но они были молоды и зелены — просто люди со способностями к Силе. Даже на тех, кого я видел в каменоломне, нельзя было положиться. Регал хотел, чтобы Уилл создал большие круги, способные набрать много Силы. Но Регал не понимал, что так много людей не могут под принуждением обрести сплоченность. Они потеряли четверых на дороге Силы. Они не умерли, но глаза их были пусты, а сознание затуманено. Еще двое прошли через колонну вместе с ним, но после этого потеряли способности к Силе. Круг не так просто создать.